Ну зачем нам субсидии?

Фермер Кузнецов от государства не получает ничего, зато берёт на себя его обязанности

Про Юрия Николаевича Кузнецова я слышала давно: неординарный человек, крепкий хозяйственник, изобретательный агроном, меценат… Да всё как-то «руки не доходили» съездить в Берёзовую Рощу. И вот наконец встретились. Ну какие у фермеров проблемы – денег подбросьте. Не все, но многие видят именно в этом заботу государства. А тут вразрез почти крамольное:

– Мы ничего не получаем. И кредиты не берём, не пользуемся государственными поддержками никакими абсолютно. И документы не сдаём даже на погектарку. А зачем нам?

Мы собираем хороший урожай. Ну зачем нам субсидии? 

Убеждение, что крестьянский труд всегда прокормит, родом из детства. Ещё в младших классах Юра со сверстниками брался пасти общественное стадо, получая свои первые честно заработанные рубли. Став постарше, работал штурвальным. Тогда выпускники сельских школ выходили во взрослую жизнь не только с аттестатами, но и с настоящей мужской профессией в руках. Так что никаких метаний – год до армии Юрий проработал на тракторе. Но хотелось больше знаний о возможностях земли-кормилицы, и Юрий Кузнецов стал агрономом. Работать успешного студента направили в успешное хозяйство Кагальницкого района. Совхоз им. Вильямса встретил молодого специалиста приветливо. Но и он в долгу не остался – урожаи поползли вверх. Когда нужно было для дела, не боялся вступить в спор с руководством. Как-то директор направил комбайнеров скосить поля, что у дороги, по которым должен был проехать первый секретарь обкома партии. Молодой агроном механизаторов развернул. «Ты чего это указания директора отменяешь?» – возмутился было Сам. «Нельзя там ещё косить – рано. Бондаренко то ли выглянет из окна «Волги» на эти поля, то ли нет, а мы загубим 100 га пшеницы, которую год растили», – спокойно объяснил «бунтарь», и этим только набрал очки в глазах руководства.

Совхоз распался, да здравствуют АКХ!

Юрий Кузнецов был уже управляющим второго отделения совхоза, когда повеяло в стране переменами. Реорганизовался совхоз по науке. Два года ушло у специалистов института «Южземпроект» на то, чтобы справедливо разделить 17 тыс. га на всех. Не забыли ни пенсионеров, ни бюджетников, ни студентов, ни служащих срочную.

Кропотливая работа с карандашом в кабинетах и рулеткой в поле закончилась тем, что вся пашня, пастбища, техника, строения, сельхозживотные были разделены между всеми в равных долях. Новые землевладельцы тоже времени зря не теряли: пока учёные вели свои расчёты, они искали партнёров и объединялись в ассоциации крестьянских хозяйств: по человеческим симпатиям, по доверию, по соседству участков. Кто собирался работать на земле сам, кому-то было это не под силу, но каждый получивший пай обязан был зарегистрироваться фермером, чтобы сдать надел в аренду. Весной 1993 года на поля бывшего сов­хоза им. Вильямса вышли семнадцать юридически независимых ассоциаций: «Огонёк», «Дон», «Русь», «Автомобилист», «Животновод»…

– Сложнейшую работу провела команда экономистов «Южземпроекта». Делили так, чтобы обеспечить производство – всем достались комбайны, тракторы, прицепная техника.

Не бывает, чтобы все оставались довольны. Но на тот момент я не слышал, чтобы кто-то сказал, что кого-то обделили, кому-то нечем работать. Стартовали все одинаково, – вспоминает Юрий Николаевич. – Учредителями нашей АКХ «Земледелец» выступили девять хозяев. Вместе с арендованной набрали мы 670 га земли. Потом пошёл естественный отбор. Ну, например, руководителем ассоциации «Огонёк» стал механизатор. Думали ж всё просто – мы, типа, сами, без специалистов. Кто год протянул, кто два.

Стало всё ломаться, надо запчасти доставать, покупать, севооборот соблюдать, семена нужны. И начали сыпаться хозяйства. Поэтому мы из Вильямса набрали ещё около двух тысяч гектаров.

Беседу разрезает звонок мобильника.

– Постойте полчасика, Андрюш, роса спадёт, и можно начинать. Хорошо? – И уже обращаясь ко мне: – Сейчас отличается чем работа – что есть телефоны у всех. Позвонил: что делать – влага 8,6? А они сейчас убирают в десяти километрах отсюда. Пока не было телефонов, постоянно по кругу приходилось ездить. Или там полетело что. А сейчас позвонили – я запчасть на складе взял и повёз в поле. Многие удивляются, что без бригадиров работаем. У кого 2-3 тысячи гектаров земли, держат механика, агронома отдельно. Но мы и с самого начала так: я и директор, и агроном, и инженер, и всё прочее уже 24 года. Вроде как управляюсь.

Немало перемен произошло за почти четверть века. Двое из учредителей ушли из жизни, кто-то вышел на пенсию, кого сменили дети. Теперь в ассоциа­ции осталось семь учредителей, да и форма хозяйствования поменялась – в угоду одному из правительственных указов АКХ «Земледелец» перерегистрировалось в полное товарищество «Кузнецов и К». Не узнать и базу. Собственно, поначалу её и не было. Доставшиеся на имущественные паи «Камаз», три комбайна (два «Дона» и «Колос»), старенькие тракторы, сеялочный агрегат, две сцепки культиваторов, два бороновальных агрегата стояли у директора АКХ за сараем. Потом приглядели здание. Строил совхоз новый детсад, да не успел уложиться в советскую эпоху. Новостройку начали растаскивать на вставные составные. Ещё бы чуть-чуть, и разобрали по кирпичику. «Земледелец» выкупил здание за 90 не деноминированных ещё миллионов рублей, достроил, а заодно получил приличную территорию, где теперь мастерские, навесы и неимоверное количество самой разнообразной техники.

На каждую операцию – свой агрегат

Процесс обновления техники в товариществе происходит перманентно на 15-20 млн рублей в год. Последнее приобретение – мощный трактор «Кейс» за 9,6 млн рублей. Семь комбайнов в хозяйстве: два проверенных в деле «Дона», «Акрос» – через московскую лизинговую компанию брали и четыре «Палессе».

– И машинами белорусскими довольны, и взаимоотношениями. Поехал я на «Роствертол» комбайн на выставке присмотреть. Стоит «Акрос» за 5,2 млн и «Палессе» за 4,3 млн рублей. Ростсельмашевского представителя спрашиваю: какие программы у вас? Дайте, предлагаю, нам этот комбайн на два урожая, чтоб кредит не оформлять. Для нас ненакладно, и вы продадите. Вы, учат, в банке кредит возьмите, мы с такими-то банками работаем. Нет, говорю, за банки нам не рассказывайте, мы и без вас знаем, что такое банки и где они находятся. А с белорусами договорились легко. Половину тут же проплатили, и комбайн с выставки отправился к нам. Ребята на нём отработали – вопросов нет, нормальный комбайн, сделан на совесть. Потом урожай получили неплохой – давайте покупать ещё. Так четыре года подряд и брали по одному «Палессе» всё на тех же условиях, по той же цене и без процентов.

Без процентов, с рассрочкой покупали и мощный трактор на 350 «лошадей». Понадобился такой, когда разобрались, почему с подсолнечником стали топтаться на 18-20 центнерах, тогда как раньше получали по 24-25 и даже до 30 ц/га доходило. Причина была в том, что, отказавшись от вспашки, лет десять работали бэдээмками и забили почву.

Пытались рыхлить плоскорезами, но всё не то. А к новому трактору подобрали чешский глубокорыхлитель, отрыхлили 500 га и сразу же получили прибавку на подсолнечнике – до 26 ц/га, потом и до 30 дошло. Даже в этом году, хотя дождей там совсем не было, но рыхлением имевшуюся влагу сохранили.

– Поэтому мы сразу поднялись за счёт этого трактора. И теперь специально под него купили итальянский, гаспардовский, дискатор. Дискуем поч­ву сразу после уборки, мешаем её со стернёй, потом под озимку, там, где злаки, вносим аммофос на глубину 14-15 см. Удобрение должно попасть ниже узла кущения, где сохраняется влага, тогда оно работает.

Для каждой машины – своя операция, – повторяет Юрий Николаевич, переходя к новым агрегатам – стерневым сеялкам «Омичка». – Мы их купили не для того, чтобы сеять, а чтобы глубже вносить удобрения по парам. Там жёсткие лапы стоят. Культиватор всё равно плавает, где-то сорняк оставляет. А «Омички» двойную работу делают – они во влажный слой сантиметров на 12-13 аммофос вносят и хорошо чистят пар. Потом уже идут обработки другим культиватором – предпосевным «Ярославичем». У него маленькие лапочки, каточки, и влага закрывается.

Эксперименты в товариществе не прекращаются никогда. Закладывают опыты по разным сортам пшеницы, испытывают в одних и тех же условиях различные химикаты. В своё время путём сравнения убедились, что тракторы с немецкими моторами производительнее и экономичнее таких же, но с ярославскими двигателями. Просчитали все плюсы собственной перевозки. Сегодня доставщики берут 50 копеек с килограмма зерна, хотя расстояние до терминала всего 60-70 км. При вале в 6-8 тысяч тонн – это 3-4 млн рублей.

Зачем же их терять, рассудили в хозяйстве, и к уже имевшимся трём «Камазам» докупили ещё пять. Полуторамиллионная машина окупает себя за пару сезонов.

Но просчитывая вот так всё до копейки, кузнецовцы не скупятся тратить сотни тысяч на благотворительность.

Непереходящее переходящее знамя

Вдоль длинной стены кабинета шкаф-стеллаж, уставленный грамотами, дипломами, кубками, благодарственными письмами. Половина из них – за производственные достижения. Вот и в этом году добились наивысших показателей в своём классе: пшеницы получили по 60 центнеров на круг, ячменя – 40, гороха – 34, подсолнечник, по всему, даст не менее 30 ц/га. Ну а вторая половина наград – за спонсорскую дея­­тельность. Вот благодарственное письмо, подписанное главным врачом Кагальницкой ЦРБ И. Наплёковым. В прошлом году ПТ «Кузнецов и К» направило 80 тысяч рублей на ремонт палат и санитарно-техническое оборудование. А ещё 100 тысяч выделили на окна и крышу детскому саду. В этом году с коллегами-фермерами по 100 тысяч рублей скинулись на металлочерепицу для школы. Под опекой товарищества братская могила погибших в Великую Отечественную войну, детский ансамбль «Вдохновение», учреждения культуры. Да и просто помогают всем нуждающимся.

В комнате отдыха конторы у стен стоят занятные самодельные кресла.

– Это у нас в 1990-х годах плотник свой был, его работа. А приняли его специально, чтобы гробы делал. Время было такое: безденежье и ничего нигде не достать. У людей горе, а они мечутся, самого необходимого для похорон найти не могут. Тамара Васильевна (супруга директора, тоже учредитель, с первых дней работает в хозяйстве бухгалтером и ведёт все юридические дела. – Прим. авт.) зашла как-то в склад, увидела ритуальный штабель: «Да уберите вы эти гробы отсюда!» А что поделаешь – это жизнь. Долго ещё мы их людям бесплатно раздавали, – вспоминает Кузнецов.

Отдельно у стены стоит переходящее знамя, которое администрация Кагальницкого райкома профсоюзов вручает лучшему предприятию в социально-экономическом развитии.

Однако, похоже, никуда этот стяг из кабинета директора в ближайшее время не переедет.

Мы не можем ждать милостей от природы

С подачи Юрия Кузнецова изменил облик и посёлок. Долгое время отделения совхоза именовались немудрено – цифрами. Когда было дано указание присвоить новые названия, жители посёлка решили: пусть будет Берёзовая Роща. А берёз-то в округе и не было вовсе. Сейчас берёзовые колки появились и возле конторы товарищества, и на берегу пруда. Да и сам пруд – отнюдь не дар природы, а творение фермера.

– На совхозной карте пруд площадью 6 га был, а на местности от него оставалась жалкая лужа, воды мало, на дне ила больше метра. Мы отработали лет десять, а потом подумали: пора бы уже базу сделать, чтоб было где людям отдохнуть, с удочкой посидеть. Купили бэушный драглайн за 400 тысяч в Семикаракорах, ещё 700 вложили в ремонт, наняли драглайщика. В посёлке никто не верил в успех, все смеялись с нашей затеи. А мы тем временем с апреля по октябрь чистили и чистили пруд. И он ожил, наполнился осадками, заработали родники. Зарыбили его, поставили на берегу навес, столики. Теперь это любимое место отдыха. Землю под водоёмом мы выкупили. Следим там за порядком, держим сторожей. Правда, мне инициатива штрафом обернулась, – добродушно усмехается преобразователь природы. – Ну ничего, зато теперь это место ещё и намоленное. На Крещение ставим помост, стелим дорожку, чтобы люди не скользили, топим вагончик. Окунуться в купель приезжают со всей округи, много бывает ростовчан.

Так что звание «Патриот Кагальницкого сельского поселения» и медаль «За доблестный труд на благо донского края» Кузнецов оправдал уже сторицей.

Разговор наш попеременно кочует с производственной темы на общественную и наоборот.

Про удобрения, молоко для «крыши» и твёрдые убеждения

Юрий Николаевич уже упоминал, что в первые годы после реорганизации совхоза многие не знали как, да и не заморачивались повышением урожайности, сохранением плодородия почвы. Но для «Земледельца» это были золотые времена. В сельхозхимиях оставалось большое количество минеральных удобрений, зачастую они лежали под открытым небом, мешки рвались, реагенты цементировались. И отдавали их за копейки. Ассоциация Кузнецова скупала химию по всей округе радиусом километров двести.

Высыпали комья на площадку, раскатывали гусеницами и вносили в больших количествах.

– А как же органика, животноводством заняться не думаете? – поинтересовалась по привычке – сейчас эта тема во всех смыслах актуальна для области.

– У нас было животноводство, – отозвался директор. – Ассоциация «Животновод» разорилась в числе первых, и предложили нам взять её под своё крыло. Молоко тогда стои­ло копейки, молокозаводы не рассчитывались. Решили сами наладить реализацию. Коров проверили, документы оформили, нашли точку в Советском районе Ростова. Стали 
возить продавать. И получалось. Между прочим, года два нас это сильно поддерживало перед уборкой. За молочные деньги покупали солярку, запчасти. Потом начались проблемы. Как-то молоковозник возвращается: «Николаич, там бандиты какие-то сказали по тысяче им платить в день». Поехали разбираться. Приезжаем: что за бандиты?

Сидят они в подвале, качаются, в домино играют. «Мы не бандиты, мы казаки. Это наша территория, вы нам помогите. Власть на Дону возьмём, мы вас не забудем. Нам на форму надо». Вам на форму надо, говорю, а нам надо школе помочь, людей водой обеспечивать (скважина на нашей базе оказалась, так мы лет пятнадцать её за свой счёт ремонтировали, содержали и поили людей бесплатно). К нам, перечисляю, садики идут за помощью. И вот нам надо всем им помогать. Хотите узнать, как мы деньги зарабатываем? На экскурсию приглашаю. Мы вас накормим, напоим, в трактор ДТ-75 посадим: 37-40 градусов жара, пыляка – поездите с трактористом. Это сейчас кондиционеры, а тогда на семидесятипятках работали. Они нас послушали-послушали, смилостивились: «Ну можно мы по литру молока будем брать? Ребята тут занимаются».

Берите. Они пару раз пришли, и всё.

Ещё дважды пришлось Кузнецову выезжать на «стрелки». Участковый забрал документы, чтобы обменять их на переговорное устройство для своего кабинета. Потом барышни из санэпидемстанции придрались, что реализатор не вывесил табличку «Кипятить обязательно». За этот грех рассчитались тремя трёхлитровыми банками сметаны. И на том порешили с животноводством завязывать. Коров раздали по паям, а фермы переделали под склады. До сих пор ими пользуются. Урожай с осени никогда весь не продают. В пшенице деньги держать надёжнее, убедились фермеры. Да и мало ли что.

Коров почти не осталось и в ЛПХ. Об этом судят в товариществе и по тому, что сено перестало быть паевой «валютой». Раньше помимо 200 кг муки и 80 литров масла давали ещё по полторы тонны сена. Теперь оно спросом не пользуется. Но, к слову, Юрий Кузнецов считает, что занимать кормовыми культурами место на чернозёмах, где пшеница по 60 центнеров даёт, неразумно. Другое дело на Верхнем Дону. Там в пойме реки такие луга, будто специально для животноводства созданные. Но пустеют станицы.

– Сто двадцать или сто сорок домов в Шумилинской, где живёт мой отец, без хозяев стоят. Места красивейшие: река, леса. Но разбегается молодёжь: ни молзавода, ни мастерских, ни швейного цеха, ни быткомбината, который был, не осталось. А почему там не построить переработку государству? Чтоб не из Краснодарского края возить 
и Белоруссии, а своё чтобы было. Это раньше сутки на газоне до Ростова добирались, а теперь по трассе четыре часа. Государство должно заниматься конкретными делами, а не только по телевизору ляпать. Так вы ж и людей займёте. Моё твёрдое убеждение, что сельскому хозяйству вообще деньги давать не надо. Ни-ка-ки-е! Деревни надо восстанавливать. Вот это будет помощь. А так их холдинги хавают эти деньги из бюджета. Называют цифру – 9 млрд рублей. Куда можно 9 млрд деть? Мы не получаем, и другие также. Работать надо. Да, надо помочь Мартыновке, Верхнему Дону, Ремонтненскому району. Пусть овцами занимаются, крупным рогатым скотом. Только пусть государство поддержит на первых порах. На эти 9 млрд школы надо делать, садики, дороги, газ, строить жильё молодым – вот это будет помощь!

Людмила ВОРОБЬЁВА
п. Берёзовая Роща, Кагальницкий р-н, Ростовская обл.