Минсельхоз меняет взгляды (19.02.08)

Владимир БАШМАЧНИКОВ,

почетный президент АККОР, -

гость «ДЕЛОВОГО КРЕСТЬЯНИНА»

При Министерстве сельского хозяйства России создана рабочая группа для подготовки проекта программы повышения производительности и устойчивости крестьянских фермерских хозяйств. Об этой новости наша беседа.

На те же грабли

- Владимир Фёдорович, какие-то прямо урожайные годы пошли на программные документы для АПК! Приняты Закон и Государственная программа развития сельского хозяйства до 2012 года, подводятся итоги приоритетного национального проекта. И вот узнаём - грядёт ещё одна программа. О чём и для чего?

- Если в общих словах, речь идёт о новой, более значимой, чем прежде, роли фермерства в снабжении страны продовольствием…



- … И инициатором выступает Министерство сельского хозяйства, которое, как известно, не отличалось особой любовью к малым формам предпринимательства. Просто сенсация!

- В какой-то мере «да». Начиная с 2000 года министр Гордеев и его ведомство взяли курс на развитие крупных индустриальных форм сельского хозяйства. Всё внимание отдавалось «спасителям-инвесторам» - агрофирмам и агрохолдингам. Внимание, следует заметить, щедро сдобренное финансами. А к малым, крестьянским формам наши аграрные чиновники стали относиться как к рудиментам глубокой старины, и государственная поддержка крестьянских (фермерских) хозяйств практически была свёрнута полностью.

- Потому что фермерство не оправдало себя?

- Фермерству не дали стать на ноги. Сказалась застарелая для России болезнь - фетишизация крупных форм организации производства. Откуда эта болезнь – понятно. Последнюю сотню лет основными собственниками земли и организаторами сельхозпроизводства в нашей стране были и остаются крупные предприятия и организации: вначале помещичьи хозяйства, затем колхозы и совхозы, а, начиная с 90-х годов и до сегодняшнего дня, – агрофирмы и агрохолдинги. Результат хорошо известен и по советским, и по нынешним временам. Большинство стран планеты провели земельные реформы, перешли на крестьянско-фермерские формы землевладения и сельхозпроизводства, снабжают продовольствием и себя, и другие государства, а мы, набивая шишки, упорно наступаем на те же грабли.

Шаг вперёд, два назад

- Проблема, как нам сейчас объясняют, в недостаточном финансировании.

- Конечно, государственная поддержка села, в том числе и финансовая, очень важна. Но дело не только в этом. Вспомним примеры из истории, о которых не очень-то принято говорить. В начале 80-х годов на реализацию Продовольственной Программы были выделены беспрецедентно огромные средства. Только отдача оказалась мизерной. За первые пять лет осуществления Программы финансирование села было увеличено в разы, а прибавку продукции получили всего в 2-4 процента. Именно тогда в Политбюро ЦК КПСС прозвучала мрачная фраза о том, что «сельское хозяйство – это черная дыра». За счет огромных средств государство пыталось развивать только масштабные, так называемые индустриальные объекты - крупнейшие животноводческие комплексы, агрофирмы и другие тяжеловесные конструкции. Но индустриальный, чисто технологический подход к производству – это доказано опытом многих стран, в том числе и нашей, – в сельском хозяйстве не срабатывает. Земледелец имеет дело с живой природой. Взаимодействуя с ней, он добивается успеха не только за счет технической оснащённости, но и, в первую очередь, за счёт крестьянского прилежания и хозяйской ответственности. Однако эти качества проявляются только в том случае, если создаётся для него благоприятная среда – возможность быть в одном лице и тружеником, и хозяином. Как только правительства (царские, советские или новороссийские) снимали путы с рук и ног землепашца, стимулировали его инициативу, село оживало. Так было в начале XX века в период столыпинских реформ, в 20-х годах при нэпе, в 60-х при распространении звеньевой организации труда с оплатой по конечным результатам, в 90-х при возвращении к принципу многоукладности, снятии ограничений с ЛПХ, а также запретов с товарных крестьянских хозяйств.

К сожалению, благоприятные для него периоды были кратковременными. Российское сельское хозяйство никак не может вырваться из заколдованного круга. Исторический танец «шаг вперёд», к крестьянскому, «американскому» варианту, и «два шага назад», к латифундистскому, «прусскому» способу хозяйствования продолжается.

- А приоритетный национальный проект, Государственная программа развития сельского хозяйства? Ведь в них целые разделы посвящены стимулированию малых, то есть крестьянских форм.

- Да, цели и задачи декларируются благие. Но ведь известно, что львиная доля финансирования по национальному проекту досталась не малому сектору, а «крупнякам», хотя, казалось бы, должно быть наоборот. Два года реализации того же нацпроекта показали, что крестьянские хозяйства, как всегда, оказались самым отзывчивым сектором на улучшение экономических условий – они ускорили прирост посевных площадей и поголовья скота. А какова отдача холдингов, практически неизвестно. Статистика закрыта.

И тем не менее в Государственной программе развития сельского хозяйства предпочтение вновь отдано им. По оценке ученых ВИАПИ господдержка в расчете на рубль валовой продукции для сельхозорганизаций будет в пять – шесть раз больше, чем для малых крестьянских форм. Так что реальная политика планируется прежней - вбухивать деньги в крупные животноводческие комплексы, как будто мы не видим, что агрохолдинги российского образца, рвущиеся к дешёвой земле, раскрестьянивают деревню. Попытки реанимировать старую систему, вдохнуть в нее новую жизнь ни к чему не приведут.

Минсельхоз меняет взгляды?

- Есть ли надежда, что новая программа, к разработке которой вы привлечены, внесёт коррективы в аграрную политику?

- Ситуация с продовольствием, обнищание деревни требуют кардинальных решений. Крестьянство уже не подпитывает страну здоровой молодежью. Более того, демографическая ситуация на селе ухудшается даже быстрее, чем в городе. Исчезают с лица земли десятки тысяч деревень – малых и средних. На огромных территориях не остаётся постоянных жителей – верных стражей основного национального богатства – ухоженной земли, лесов, рек. Холдингами мы этой проблемы не решим. В последнее время министр сельского хозяйства А. Гордеев выступает с заявлениями, в которых признаёт экономически необоснованным и политически неоправданным противопоставление крупных агрофирм и агрохолдингов малым формам ведения сельского хозяйства.

- Минсельхоз меняет взгляды?

- Похоже, маятник качнулся в нашу сторону.

- И что же нового, на ваш взгляд, может предложить проект новой программы?

- На мой взгляд, нужна взвешенная долгосрочная концепция ускоренного, приоритетного развития крестьянских форм ведения сельского хозяйства. Необходимо предусмотреть широкий комплекс мер для их развития и защиты, включая вопросы владения землей, контроля за ценами на ГСМ и электроэнергию, кредитно-финансовой поддержки, облегчения доступа на рынки ресурсов и продовольствия, информационно-консультационного обеспечения и так далее. Очевидно, речь следует вести о долгосрочной программе, рассчитанной на 20-30 лет, а не на два-четыре года. Как раз такой срок испрашивал у судьбы Петр Столыпин, приступая к реализации аграрной реформы. Именно за такое время в минувшем столетии удалось перевести национальное сельское хозяйство из латифундистского варианта в крестьянско-фермерский в Японии, Бразилии и Турции. В результате по темпам развития отрасли они обошли даже традиционно фермерские страны Европы и Америки. Столь длительный период нужен не только потому, что предполагается большой объем работ и в одночасье все сразу не сделать, но в основном потому, что новые крестьянско-хозяйственные образования должны укорениться в крестьянском потомстве, в наследниках.

Завезём крестьян из Китая?

- Владимир Федорович, вас не беспокоит, что у будущей программы, как её сейчас представляют, снова чисто производственная направленность – «большая устойчивость для повышения производительности, новая, более значимая роль в снабжении продовольствием»?

-Да, хотелось бы избежать такого одностороннего подхода. Превращение сельских жителей в наёмных работников лишает Россию глубоких крестьянских корней. Нарушается сельский мир, его важные особенности для сохранения корней нации – культуры, языка, трудовой этики.



- Некоторые, даже весьма авторитетные ученые, такие как Теодор Шанин, всерьёз говорят о том, что в России остался только крестьянский вопрос, но не осталось крестьян. Есть субъекты сельскохозяйственного производства.

- Не думаю, что негативные процессы в российской деревне необратимы. Но тревога по этому поводу не беспочвенна. Пока власти раскачиваются, раскрестьянивание деревни идёт полным ходом. На состоявшейся в Москве конференции руководителей агрохолдингов назывались пугающие цифры включения в уставные капиталы многих холдингов сотен тысяч гектаров вчерашней крестьянской земли. Без оглядки на общественность обсуждались финансовые и юридические технологии перетягивания земли и образования сверхлатифундий. Кстати, правительство Москвы, выделяя из бюджета миллиарды рублей на поддержку сельхозпроизводства для продовольственного обеспечения мегаполиса, направляет их стопроцентно на развитие имеющихся и создание новых агропромышленных холдингов.

Считаю это очень опасной тенденцией для России. И дело, действительно, не только в производстве. Особо опасно то, что многие новые агромонстры да и старые разлагающиеся сельхозорганизации не способствуют закреплению работников на земле, а, забирая правдами и неправдами земельные доли, отрывают людей от их корней, от их якорей и облегчают исход в города. И очень даже может случиться, когда государство, наконец, увидит, что крупные сельхозпроизводители все-таки не вытянули продовольственный воз, и в очередной раз обратятся к крестьянским формам, то обнаружится, что крестьян-то в России почти не осталось - все изошли в города.

И что же тогда – выписывать крестьян из Китая?

Журнал Деловой крестьянин №2